Стоит ли возвращать в вузы трудоустройство по распределению?
В вузы могут вернуть трудоустройство выпускников по распределению — с такой инициативой в очередной раз выступили депутаты Госдумы. Прошлым летом идею озвучил председатель комитета Госдумы по труду, социальной политике и делам ветеранов Ярослав Нилов, в этот раз ее продвигает член того же комитета Андрей Алехин. Парламентарий считает, что применять эту систему нужно в первую очередь к специальностям в оборонной промышленности. Между тем в казанских высших учебных заведениях мнения относительно пользы инициативы разделились.
Авторы законопроекта отмечают, что возврат к распределению выпускников вузов на работу в условиях антироссийских санкций особенно актуален. «Я помню, как нам это не нравилось, но тогда на каждом заборе было написано «Требуется» и устроиться было не проблемой. Распределение было четким — три года обязан отработать после окончания высшего учебного заведения или после среднего специального учебного заведения. Это нормально, это правильно, а учитывая ситуацию с безработицей, надо этот вопрос решать», — считает Алехин.
«Реальное время» решило выяснить — как оценивают эту инициативу в татарстанских вузах и какие у нее могут быть плюсы и минусы.
Александр Леонтьев
первый проректор — проректор по учебной работе КГЭУ, доктор педагогических наук, профессорНеобходимость трудоустройства по распределению для студентов, которые обучаются на бюджетной основе, назрела давно. Было бы правильным, чтобы такие выпускники, которые обучались за счет средств государства, распределялись на предприятия с государственным участием. С внедрением принципа распределения выпускников может решиться вопрос и с обеспечением кадрами удаленных регионов, которые сейчас испытывают кадровый голод. Ну а студенты-«платники» могут сами выбирать место работы, так как они сами или их родители оплачивают обучение.
В нашем энергетическом университете уровень трудоустройства выпускников за 2021 год составил 85%. И этот высокий показатель говорит о том, что наши выпускники востребованы на рынке труда и подтверждают факт актуальности профессии «энергетик». Энергетик нужен на любом производстве.
Также отмечу, что КГЭУ ежегодно ведет целевой прием в рамках выделенной государством квоты — это 10% от контрольных цифр приема. В этом году это показатель составляет примерно 107 мест на бакалавриат плюс специалитет и еще 30 — в магистратуре. Отмечу, что преимущество целевого обучения — это не только стипендии предприятия, но и гарантированное трудоустройство наших студентов.
Основными заказчиками в этом направлении, конечно же, являются предприятия топливно-энергетического комплекса: «Сетевая компания», «Татэнерго», «Татэнергосбыт», Башкирская генерирующая компания, БЭСК и многие другие промышленные предприятия, а также администрации муниципальных районов, министерства и ведомства.
Дильбар Султанова
проректор КНИТУ-КХТИ по учебной работе, профессорВ нашем университете всегда действовала система трудоустройства. Представители промышленных предприятий охотно принимают на работу выпускников КНИТУ. Мы являемся лидерами по числу трудоустроенных выпускников в Татарстане. Крупные отраслевые предприятия ежегодно проводят в вузе ярмарки вакансий и встречи с выпускниками. Яркий тому пример — прошедший недавно большой межвузовский карьерный форум «Шаг в профессию» с представителями более 50 будущих работодателей. Недавно у нас проходила также ярмарка вакансий Группы «СИБУР» — партнерского вуза КНИТУ. 19 мая у нас пройдет традиционная ярмарка вакансий ПАО «Газпром» (КНИТУ — опорный вуз компании) — к нам приедут представители десятка дочерних организаций компании. Так что инициатива законодателей о возвращении распределения выпускников после окончания вуза нас не страшит, мы к этому готовы. Более того, спрос на наших выпускников по некоторым профильным направлениям даже превышает предложение, поэтому проблем с распределением не будет.
С другой стороны, в этом вопросе не должно быть излишней жесткости. Мы готовы покрывать официальные кадровые запросы отраслевых предприятий, но не менее полезными для современных экономических реалий являются выпускники, желающие открыть свой собственный бизнес в области технологического предпринимательства. Поэтому мы считаем, что в данном вопросе должна быть гибкая система, предполагающая максимальную реализацию потенциала выпускников технических вузов.
Асия Тимирясова
ректор Казанского инновационного университета имени В.Г. Тимирясова (ИЭУП), кандидат экономических наук, доцентНа протяжении последних 10—20 лет мы наблюдаем повышение мотивации молодых людей к получению профессионального образования. Выпускники школ стремятся поступить в колледжи и вузы, а те, кто уже имеет диплом, желают совершенствовать свои трудовые умения. Политика нашего государства в сфере образования стимулирует молодежь учиться и получать новые компетенции. Однако неоднородность рынка труда толкает многих выпускников профессиональных учреждений трудоустраиваться не по полученной специальности. Между тем государство выделяет из бюджета немалые суммы для их обучения. Получается дисбаланс — средства использованы, а ожидаемый специалист так и не влился в производство. Поэтому идея о введении распределения выпускников колледжей и вузов выглядит вполне логичной. В прежние времена она давала возможность достаточно эффективно решать вопрос дефицита, например, учителей и врачей в сельской местности.
Другой вопрос — выпускники, обучавшиеся на договорной основе, за счет собственных средств. Думается, что они тоже охотно рассмотрят предложения о распределении, ведь они заинтересованы в получении дивидендов от своего образования даже больше, чем «бюджетники». Так или иначе, стимулируя молодежь к получению профессионального образования, мы должны создавать не менее привлекательные условия для успешного трудоустройства и моделирования карьеры.
Алексей Лопатин
заведующий кафедрой реактивных двигателей и энергетических установок КНИТУ-КАИ, кандидат технических наук, доцентВ Советском Союзе эта система очень хорошо работала, но там была ситуация плановой экономики, сейчас же экономическая формация совершенно другая. Сторонников распределения, как и его противников, достаточное число. Сложность сейчас в том, что для того, чтобы система распределения выпускников вузов работала, нужно, чтобы у предприятия был достаточно большой горизонт планирования. Да, для студента очень хорошо знать, что у него есть гарантированное место работы. Поэтому всегда неплохо развивалась целевая контрактная подготовка, когда абитуриент поступает и, с одной стороны, получает обязательство перед работодателем, а с другой, получает еще и преимущество — у него есть гарантированное место работы, причем по специальности.
Проблема здесь только одна — в том, что на предприятиях в последние годы зачастую горизонт планирования очень маленький, потому что компании в вертикально интегрированных холдингах, в том числе и оборонных, все сводится к минимальным срокам, а говорить о планировании на годы практически невозможно. В этом-то и проблема. Например, я рад как авиационщик, что у нас на заводе будут собираться самолеты Ту-214, но мы же все понимаем, что к такому решению подтолкнула не самая благоприятная ситуация. Авиастроение — это одна из самых высокотехнологичных отраслей в мире, создающая максимальную добавочную стоимость, но без поддержки государства, какого-то четкого плана развиваться невозможно. Сейчас будет госзаказ, будет работа, будет стратегия. Я сторонник того, чтобы предприятие заказывало вузу подготовку тех или иных специалистов. Но если у предприятия, например, нет заказов либо они хотят их получить, но в итоге потом их может не быть, то каким образом в этом случае может быть обеспечено трудоустройство?
Я реалист и прекрасно понимаю, что для такого распределения нужна плановая экономика, но таковой нет, и я очень надеюсь, что не будет. Кроме того, я думаю, эту инициативу все же не смогут принять к действию, потому что ее предлагали уже не раз. У нас рыночная экономика, а распределение этому противоречит. В результате может даже возникнуть антагонизм: если в нынешней ситуации ввести госрегулирование в трудоустройстве выпускников, тогда получится ситуация, когда в некоторых областях появится сильное перепроизводство кадров. Это будет естественный антагонизм, который мы увидим очень быстро, поскольку некоторые специалисты, которые у нас выпускаются, во многом не нужны. Кроме того, высокотехнологичные производства требуют высококлассных специалистов. В этом году на нашей кафедре защищали свои дипломные проекты двигателисты-ракетчики, к нам за ними приезжали с пяти российских предприятий. Такие специалисты — достаточно штучный товар.
Стоит еще добавить, что сегодня высокотехнологичное, именно техническое образование переходит на согласование своих учебных планов, содержания дисциплин с предприятиями, для которых готовятся студенты. К этому движется ситуация, и мне кажется это благоприятным. Такой подход я считаю более правильным и разумным, нежели пытаться навязать кому-то трудоустройство.
Ольга Ильинская
завкафедрой микробиологии Института фундаментальной медицины и биологии КФУ, доктор наук, профессорЯ считаю, что на сегодняшний день без возврата к специалитету, то есть полному пятилетнему образованию по одной специальности, данная инициатива, если будет принята, работать не будет. Сейчас же у нас действует двухступенчатая система образования, согласно Болонскому процессу, — бакалавриат и магистратура. Потому что бакалавры — это практически никто, их не берут на работу почти нигде. А магистры уже выбрали свою специальность, и таковых по окончании вуза гораздо меньше, чем бакалавров, и распределять их, на мой взгляд, бессмысленно. Потому что за два года хорошей специальности они не приобретут. То есть система распределения сама по себе хороша, но для этого нужно для начала вернуться к пятилетнему высшему образованию. Являясь заведующей кафедрой микробиологии, могу сказать, что за два года стать микробиологом практически невозможно.
Раиль Фахрутдинов
заместитель директора по научной работе Института международных отношений, истории и востоковедения КФУ, доктор наук, профессорЯ сам был участником распределения, и после вуза получал место работы, поэтому смотрю на данную инициативу положительно. Но, с другой стороны, человек должен иметь право выбора. На мой взгляд, это должно быть гарантировано выпускнику, но не быть «обязаловкой».
В советское время были так называемые «целевые» студенты, то есть за них, например учителей, платило Министерство народного просвещения. И эти выпускники школ поступали в вузы по квоте и шли вне конкурса. Тогда ведь не было системы ЕГЭ, конкурс был достаточно большой, сдавались вступительные экзамены. Но «целевики» поступали вне конкурса, главным условием для них были отличные оценки в школьном аттестате. Соответственно, после окончания вуза они уже шли по направлению. Это была одна модель, по которой они обязаны были отработать год или два, например, учителем в сельской школе или врачом, также на селе.
Вторая модель была несколько иной, но очень хорошей. То есть абитуриент поступал на общих основаниях, но после окончания вуза ему на выбор предоставляли те школы, где он мог работать, в основном, конечно, сельские. Но выбор был такой: или ты в армию идешь, или сельским учителем или врачом. Поэтому и сейчас модели данной системы должны быть разными, студент должен иметь право выбора — это главный принцип, где именно ему работать.
Эльмира Галимова
заведующая кафедрой театра, кино и телевидения Казанского государственного института культуры, композитор, кандидат искусствоведенияДа, такая система трудоустройства студентов по распределению в конце 80-х — начале 90-х годов была очень актуальна. В этом, безусловно, были плюсы, когда студент получал возможность работать или по месту жительства, или, например, поехать работать в другой город. Что касается нашего вуза, то каждого нашего студента-выпускника мы трудоустраиваем. И показатели в этом деле довольно неплохие — почти 90% выпускников гарантированно получают место работы. Есть и другая форма работы: когда абитуриент поступает по целевой подготовке, по целевому договору на любой образовательный профиль. Он заключает договор с какой-либо организацией, где бы хотел работать в дальнейшем, либо организация проводит мониторинг и выбирает среди абитуриентов подходящие, перспективные кандидатуры.
А после выпуска и получения диплома абитуриент обязуется отработать в данной организации три года — это минимум. Это у нас практикуется, и те бюджетные места, которые нам выделяют, например 15, из которых восемь — целевые. В течение года мы ищем подходящие кандидатуры абитуриентов, работодателей, проводим мониторинг на спрос кадров, а затем прикрепляем этих абитуриентов в эти учреждения. Так же работаем с будущими выпускниками — в течение последнего года обучения интересуемся, кто из них нуждается в работе, а кто уже работает. Кроме того, работодатели приходят на наши показы, постановки, отбирают, например актеров, ведущие театры республики, как и представители киноиндустрии, «Татаркино» с нами активно сотрудничает. И, безусловно, если наши выпускники хотят обучаться дальше, поступить в магистратуру, мы держим тесную связь со ВГИКом.
Если сравнивать существующую сегодня систему трудоустройства выпускников вузов и прошлую, то они, по сути, схожи. Единственное, если сравнивать их, то сегодня мы, работники культуры, может быть, отстаем в сфере заработной платы, которая не привлекает молодежь. Еще обеспечение жильем: раньше распределяли выпускника и давали ему служебное жилье, и, когда он отработал положенное время, оно становилось его собственным. Сейчас, к сожалению, этого формата поддержки молодых специалистов нет. Хотелось бы, чтобы власти рассматривали варианты не усложнять жизнь молодых, а форматы работы и соцобеспечения сделать более лояльными, чтобы они могли реализоваться, как личности. Сегодня многие, выходя из стен вуза, теряются — что же делать дальше? Поэтому многие продолжают учиться дальше — статус студента его устраивает в психологическом плане: он учится и чувствует себя в какой-то степени защищенным.
Рустам Равилов
ректор Казанской государственной академии ветеринарной медицины им. Н.Э. Баумана, доктор ветеринарных наук, профессорНачну с плюсов. Во-первых, государство тратит деньги на подготовку специалистов и, наверное, должно получать от этого какую-то отдачу. Это, может быть, идет вразрез с такими принципами, которые действуют в Европе и других странах мира. Но у нас бюджетное образование. Если оно частное, за которое он сам платит, то он может решать сам, куда пойти работать, получив диплом об окончании вуза. Но если студент обучается за счет государства, то, наверное, государство должно решать, куда оно потратило свои деньги. Я считаю, что это вполне нормальная практика и правильный запрос, который сегодня делают депутаты. Это же не первая инициатива, были подобные и раньше.
Я часто спорю с руководителями каких-то частных ветеринарных клиник, когда они получают себе специалиста и говорят, «вот он нам не нравится», что-то еще. Я говорю: «А что вы делаете для того, чтоб у вас был высококлассный сотрудник?» Они, в свою очередь, делают реверанс, приводят такой аргумент, что якобы достаточно того, что они платят государству налоги, поэтому государство за их счет готовит специалистов, которых клиники потом забирают. Здесь есть определенная логика. Но я все же думаю, что эти налоги не покрывают затраты на подготовку специалиста. Поэтому я сторонник того, чтобы данную систему трудоустройства по распределению вернули, считаю, что это правильно. И, если кто-то хочет иметь свободное распределение (когда я учился, если у выпускника красный диплом, он получал свободное распределение — это вроде такого бонуса) и если в дипломе 80% отличных оценок, студент волен сам выбирать, куда ему идти работать.
Система трудоустройства есть и сейчас, но выбирает сам выпускник вуза, и выбирает не из тех, что предлагает государство, а из тех, которые он хочет сам. Безусловно, советская система распределения имела свои плюсы, свое рациональное зерно в том, что когда ты закончил вуз, выбираешь не ты, а выбираешь из того перечня, что тебе предлагает государство. У нас в регионе это может быть Министерство сельского хозяйства, это может быть и Минсельхоз РФ, потому что у нас 60% поступающих на ветеринарную специальность приезжают из различных субъектов страны.
Конечно, эту инициативу, если ее хотят сделать законом, нужно шлифовать, обдумать все варианты, условия и другие позиции. Да, в ней есть очень много рационального, и я сторонник того, чтобы это было так: если какое-то предприятие хочет подготовить себе специалиста, оно может оплатить его обучение, и, пожалуйста, получить себе ценного работника. В свое время тоже были такие студенты, их называли «колхозные стипендиаты», которые учились за счет средств какого-то определенного предприятия. Сейчас такое тоже есть — это называется целевое обучение, но оно составляет всего лишь 10—20%.
Рафик Мухаметшин
ректор Российского исламского института, доктор политических наук, профессорНа самом деле, в рамках решения проблемы трудоустройства для вузов это было бы хорошо. Но, думаю, сделать это сегодня не так просто. В первую очередь, это связано не только с высшими учебными заведениями. Нужно ведь собрать немало сведений — где, кому и сколько требуется специалистов. Если государство готово провести такую работу, то, в принципе, можно опробовать такую практику. Но не думаю, что эта система заработает эффективно в ближайшее время, поскольку это потребует задействовать очень большие административные ресурсы, чтобы и все министерства подключились. Но теоретически это было бы неплохо, это систематизировало бы количество абитуриентов, спрос и их подготовку. Сейчас мы уже выпускаем определенное количество студентов, но не знаем, куда они пойдут работать. А так государство могло бы отрегулировать процесс и прием в вузы по тем или иным специальностям. Вот с этой точки зрения эта система распределения была бы эффективной.
Если государство проведет эту масштабнейшую работу по выявлению вакантных мест и если мы будем знать о них, то можно и своих абитуриентов ориентировать. А потом государство могло бы предоставить им гарантированные рабочие места. Хотя в Советском Союзе эта система работала, но и вузы все были государственными. Но сейчас, например, наш вуз — негосударственный, есть система негосударственных вузов, и как они будут вписаны в систему распределения этих мест — большой вопрос. Сегодня, к сожалению, около 40% выпускников оказываются невостребованными по своей специальности. Но это опять же не по вине вузов, по вине соответствующих структур, которые не предоставляют нам сведений о том, какие специалисты востребованы на рынке труда сегодня и в перспективе. Но было бы, конечно, неплохо, если бы был настроен более тесный контакт между государством и вузами в вопросах спроса и удовлетворения потребностей в определенных специалистах.
Нэлла Прусс
президент и ректор университета управления ТИСБИ, академик Российской академии гуманитарных наук, кандидат педагогических наук, профессорК сожалению, время ушло, и очень далеко, и ввести систему распределения выпускников вузов не получится по очень многим причинам. Хотя мне она очень нравилась: во-первых, все заведомо приобретали опыт работы, очень многие в деревни уезжали работать, я например, в одной из казанских школ отработала по распределению два года. То есть каждый приобретал за это время определенный опыт, что, в свою очередь, очень хорошо сказывалось на дальнейшей карьере. Что еще было хорошего? Отправляли в другие города, районы, но — их обеспечивали жильем, работой, за которую платили зарплату, на которую можно было нормально жить.
Но сейчас время кардинально изменилось, большинство предприятий стали коммерческими. И сюда вчерашних выпускников никто не возьмет, а если и примут, то дадут такую маленькую зарплату, на которую прожить практически невозможно. Им не могут дать жилье, если они уедут в другой город. Сегодня большинству выпускников вузов чаще всего приходится работать не по специальности, потому что если, к примеру, брать техническую специальность, то в Казани для такого большого количества бюджетных студентов мест, естественно, нет. Они есть в других городах, но их не приглашают, не дают условий, чтобы они могли там нормально работать. Вот это является очень большой проблемой.
И я не знаю, как и куда выпускников собираются трудоустраивать, поскольку эта работа требует очень больших затрат. Но по своей сути прежняя система распределения была очень и очень хорошей вещью, и очень жаль, что ее разрушили. Когда наша система образования решила идти по западной модели — там выучился, иди, куда хочешь, это очень много огорчений принесло тем, кто проучился 5—6 лет, а в результате не смог найти работу по специальности, потому что не хватает вакантных мест. Я за возврат распределения, но все же считаю, что вернуть его в наши дни нереально, это утопия, и те, кто хочет это сделать, никогда не смогут повторить то, что было в Союзе. Наша жизнь сегодня перешла на рыночные отношения, рыночные условия, все стало другим, и вернуться к условиям той системы распределения выпускников невозможно.
Александр Дембич
заведующий кафедрой градостроительства КГАСУ, кандидат архитектуры, профессорТрудно сказать, честно говоря. В чем-то эта система продуктивна, потому что обеспечивает трудоустройство по специальности. Ведь сейчас зачастую выпускник, окончив вуз, по профилю не может устроиться и идет работать туда, где возьмут. Так, работая по профилю в течение нескольких лет, он получил бы хорошую практику, опыт, что было бы для него серьезным стартом для будущего развития в профессии. Это плюс.
Из минусов: в такой системе распределения есть некоторая принудиловка, и не всегда это хорошо, потому что иногда направляют человека туда, куда он совершенно не хочет или по разным причинам не может поехать. Я помню это время, когда было обязательное распределение, тогда и до прокуратуры доходило дело и других серьезных неприятностей. Поэтому тут бы найти, конечно, золотую середину, промежуточную версию, чтобы была возможность выбора, куда пойти работать по своему профилю. Или ты сам находишь место и работаешь там по специальности или же, если найти самостоятельно не можешь, тогда уже можно прибегнуть к помощи вуза. Вот если бы она была такой, более гибкой, то вполне могла бы существовать.
У нас в КГАСУ есть целевой набор, но этих «целевиков» очень мало. Их количество для вуза определяет Министерство образования России, что, конечно, плохо, потому что, например, нам на кафедру дают буквально два-три целевых места. Остальные выпускники разъезжаются куда попало, и очень много наших выпускников работает не по профилю, потому что не могут найти себе подходящее место. Если говорить о Казани, то город очень насыщен нашими выпускниками — мы с 1961 года выпускаем архитекторов, и примерно 30% не уезжают из Казани, так что найти хорошее место архитектору очень сложно. Что касается кафедры градостроительства, то здесь вообще проблема — в Татарстане 43 муниципальных района и два городских округа и, по сути, только в семи муниципальных образованиях, не считая Казани, нет главного архитектора, а главного градостроителя вообще нет нигде. При этом магистратуру градостроительства окончило около 60 человек с 2014 года. И только два человека из них работают по профилю. Хотя в районах они очень нужны, но должности главного архитектора заняты — там работают юристы, просто строитель какой-то или вообще агроном.
Ангелина Панченко