«По выбросам вредных веществ МСЗ и завод по переработке отходов могут быть сопоставимы» - «Инфраструктура»

Социолог, эколог и экоактивист Юлия Ермолаева о свалках и сроках решения мусорной проблемы в России

«Люди, которые негативно относится к мусоросжигательным заводам, логично предлагают развивать предприятия по переработке отходов. Но и те, и другие должны быть хорошо оснащены фильтрами очистки, потому что по выбросам вредных веществ МСЗ и завод по переработке могут быть сопоставимы. При этом МСЗ не должен быть единственным технологическим «лекарством», поскольку в этом случае мы теряем ресурсы, которые могли бы еще много раз включить в производственный цикл», — рассуждает научный сотрудник федерального научно-исследовательского социологического центра РАН Юлия Ермолаева. В интервью «Реальному времени» она рассказала о том, как именно свалки влияют на окружающую среду, почему приостановлено строительство МСЗ в Казани и сколько лет уйдет на решение мусорной проблемы в России.

«Все, что мы можем сделать с уже существующей свалкой, — это откачивать метан»

— Юлия, как свалка влияет на окружающую среду?

— Вклад отходов в выбросы парниковых газов составляет 5—7% в глобальном масштабе. Сюда входит не только углекислый газ, но и метан, и испарения сточных вод. Российские свалки (13,9 тысячи действующих мусорных полигонов) выделяют в атмосферу 1,5 миллиона тонн метана и 21,5 миллиона тонн углекислого газа в год.

В составе свалочного газа около 150 веществ, самыми токсичными из них являются сероводород и метан, они вызывают у человека отравление. Часто химики говорят о свалках, что в них присутствует вся таблица Менделеева. Отходы могут содержать вредные красители, пестициды, формальдегид, мышьяковистые соединения, лекарственную химию, растворители, тяжелые металлы. Среди металлов нужно выделить ртуть и ее соединения, свинец и его соли, кадмий, цинк и другие тяжелые металлы, оседающие в почве или при возгорании свалки попадающие в воздух и ведущие к нарушению работы почти всех жизненно важных систем организма: сердечно-сосудистой, центральной нервной, ЖКТ. Синтетические минеральные масла и фенолы снижают иммунитет и увеличивают количество респираторных заболеваний.

Загрязняют атмосферу и ароматические углеводороды, фенолы, эфиры, кислоты, оксиды тяжелых металлов — при возгорании они перемещаются воздушными массами, вступают в реакцию, выпадают в виде осадков. Это меняет кислотность водоемов, которые становятся непригодными для питьевых и сельскохозяйственных нужд, в них уменьшается видовое разнообразие водных организмов, что нарушает существующие экосистемы и в конечном счете поставит вопрос о нехватке пресной воды.

Диоксины и бензпирен, которые выделяются при возгорании на свалках, ведут к раздражению дыхательных путей и, помимо канцерогенности, обладают еще и мутагенной активностью, даже в микроскопических количествах. При этом они очень стойки, поэтому накапливаются в разных компонентах биосферы (почве, растениях) и через пищевые цепи попадают в организм человека.

— Как можно переработать миллионы тонн отходов на уже существующих свалках?

— В идеале утилизация товаров, которые пришли в негодность, должна продумываться еще на этапе их проектирования. Потому что все, что мы можем сделать с уже существующей свалкой, — это откачивать биогаз метан, который там образуется. Переработать получится только тот слой, который еще возможно рассортировать на фракции и который не начал разлагаться.

Мы как-то проводили неформальное исследование о том, как построена работа бездомных на свалках. Мы увидели, что верхний слой отходов, который только-только привозится, сортируется бездомными и нанятыми мигрантами. Они осуществляют «раздельный сбор» прямо на месте — сортируют различные фракции на дальнейшую переработку. Нижние же слои свалки, которые уже вступили в химическое взаимодействие со средой, как-то обработать невозможно, они начинают разлагаться со временем. Есть и другие кейсы применения отходов. Япония решила одновременно проблему и с отходами, и с территорией. Из сырья обработанных отходов были сделаны огромные брикеты, из которых сооружены искусственные острова. В целом же я пока не встречала таких исследований и такого опыта, где бы ученые брались за уже существующую свалку и полностью расчищали ее (хотя это не значит, что их не проводили).

Органические пищевые отходы быстро разлагаются, картон и бумага во влажной среде приходят в неликвидное для переработки состояние, металл с течением времени коррозирует, разные виды пластика разлагаются с большой разницей во времени в зависимости от состава полимеров. Пластик, стекло и металлы теоретически возможно изъять, но придется столкнуться с множеством проблем, например, с риском выброса метана.

Свалки, к слову, во всем мире приводят к общественным скандалам и конфликтам, мы не единственные, кто столкнулся с таким мусорным кризисом, его проходили на всех континентах. Как показывает практика, столкновение интересов и возможность отстоять экологические права на здоровую окружающую среду могут способствовать более скорому переходу к необходимости развития сектора переработки.

«По выбросам вредных веществ МСЗ и завод по переработке могут быть сопоставимы»

— Что вы думаете о мусоросжигательных заводах?

— Те люди, которые относятся к ним негативно, логично предлагают развивать предприятия по переработке отходов. Но и те, и другие должны быть хорошо оснащены различными фильтрами, потому что по выбросам вредных веществ МСЗ и завод по переработке могут быть сопоставимы, в зависимости от загрузки и количества поступающих отходов. Но мусоросжигательный завод не должен быть единственным технологическим «лекарством», поскольку в этом случае мы теряем ресурсы, которые могли бы еще много раз включиться в производственный цикл.

В Татарстане есть хорошие заводы по переработке отходов производства удобрений и сахара. Эти заводы сами скооперировались, образовали экологические промышленные парки, обмениваются сырьем и вторичными материалами. Есть много заводов по переработке нефтеотходов, технологические схемы которых вызывают большое уважение, потому что они используют как отечественные, так и международные технологии по высоким экологическим стандартам. Есть возможности по переработке пороха, некоторых других фракций.

— Нужно ли бить в набат, если вы узнали, что МСЗ собираются строить около вашего дома? Насколько вреден такой завод для экологии района, в котором он работает?

— Прежде чем протестовать против чего-то, нужно смотреть технологическую схему конкретного завода и конкретные экологические условия местности, где он будет построен. По нормативам, любой завод должен располагаться в одном километре от жилых территорий, но нам кажется, что это несоизмеримо близко. У экспертов, которых мы опрашивали в проекте по «Зеленым мегаполисам», нет единого мнения о целесообразности строительства мусоросжигательных заводов. У нас выделилось две четких позиции: стопроцентные противники и те, кто не против, но при определенных условиях.

Основная проблема таких заводов — это микрозагрязнение. Допустим, у вас сжигается тысяча тонн, и один фильтр может нейтрализовать 99,9999% выбросов. Кажется, что это большая цифра. Но это означает, что у нас может пройти целый килограмм токсичных веществ. Естественно, на мусоросжигательный завод попадают тысячи тонн отходов, иначе его просто невыгодно строить и содержать. В выбросах завода могут быть полиароматические углеводороды, различные бензольные соединения, тяжелые металлы, летучая зола, которая начинает оседать и метаболизироваться в окружающей среде. Но есть эксперты, которые утверждают, что если температура дожига 1200 градусов, то не остается вообще ничего, даже золы. И тогда выбросы абсолютно безопасны. Есть эксперты, которые говорят, что исследования на этот счет у нас не проводились. Так что утверждать, что вреда при высокой температуре дожига нет, мы тоже не можем.

«Пока что альтернативы МСЗ не видят, потому что Казань — промышленно ориентированный город»

— Что вы можете сказать по поводу мусоросжигательного завода под Казанью? Он действительно необходим городу и Татарстану в целом?

— К сожалению, я не смогла найти территориальную схему и технические нормативы по строительству казанского МСЗ, чтобы сказать что-то конкретное. По новостям я вижу, что этот завод позиционируется как завод без выбросов с циклом распределения золы и кооперацией со строительными предприятиями, которые будут брать ее на реализацию. С другой стороны, есть информация в СМИ, что температура дожига там всего 850 градусов.

Казань прошла несколько стадий конфликта, когда гражданские активисты обратились к властям Татарстана, составив акт об экологической нецелесообразности завода. В итоге проект был приостановлен. Президент Татарстана обозначил, что если мусоросжигательный завод людям не подходит, они могут обоснованно предложить что-то взамен. Пока что такой альтернативы не видят, потому что Казань — это промышленно ориентированный город.

Но точка в обсуждении еще не поставлена. На этой территории образуется примерно 500 тыс. тонн мусора. Это не так много, но и не мало. При этом неизвестно, сколько будет направляться на переработку, а сколько на этот завод.

— Как вы считаете, удастся ли нашей стране в ближайшее время решить проблему мусорной катастрофы?

— Я бы не стала надеяться на то, что в ближайшие 10—15 лет удастся решить мусорную проблему в мегаполисах, где количество жителей больше 5 млн человек. Потому что там еще не налажен раздельный сбор отходов. Он налаживается порайонно. Очень много времени уходит на то, чтобы организовать раздельный сбор отходов самими жителями, информировать их о том, как правильно сортировать отходы. Если бы у нас был налажен раздельный сбор отходов в шаговой доступности, 90% горожан, по нашим опросам, готовы были бы это делать.

В некоторых малых городах, таких как Владимир, Мытищи или в городах побольше — Челябинск, Саранск, Ижевск, Пермь и Новокузнецк — уже 80% жителей имеют пеший доступ к контейнерам раздельного сбора отходов. Здесь постарался и ответственный региональный оператор, и гражданские активисты, которые смогли информировать и координировать остальное население, и сами жители оказались в этом заинтересованы. Жители этих городов уже мотивированы на то, чтобы создать чистую окружающую среду. Конечно, немаловажно и то, что город с меньшим количеством жителей легче в этом смысле контролировать.

Есть алармисты, которые утверждают, что у нас «ничего нет». Это не так. Есть предприятия, которые занимаются переработкой. В больших городах России планируется создание 13 экотехнопарков, комплексов химических предприятий, которые работают в одной цепи, где отходы одних предприятий поступают для обеспечения производственных нужд других. Есть гражданские активисты, гражданские движения, которые могут налаживать связи как с муниципалитетом, так и с населением. На всероссийском уровне движения «ЭКА», Greenpeace и «Мусора.Больше.Нет», «Раздельный сбор», «Сделаем», «Беллона» региональные организации продвигают идеи решения мусорной катастрофы и часто сотрудничают. Их методички порой настолько хорошо сделаны, что их можно рассматривать как готовую программу действий для власти.

Справка

Юлия Ермолаева — научный сотрудник федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук, младший научный сотрудник КФУ, секретарь в РОС. Социолог, эколог, экоактивист.