В Татарстане готовятся к последствиям снятия запрета на фирмы-«матрешки» - «Власть»

Юристы и бизнес считают, что отмена введенного 30 лет назад ограничения избавит законодательство от «мертвой» нормы Фото: Реальное время Запрет отменили, ограничения установили С 1 августа в России официально разрешено создавать фирмы-«матрешки» — компании, в которых единственным участником выступает другое юридическое лицо, состоящее из одного участника. Вступили в силу изменения в Гражданский кодекс РФ, согласно которым хозяйственное общество может иметь в качестве единственного учредителя или акционера другое хозяйственное общество, состоящее из одного лица, но при условии, что такое хозяйственное общество не находится под прямым или косвенным контролем иностранного юридического лица, а в качестве единоличного исполнительного органа в этих обществах не выступает одно и то же лицо — проще говоря, должность руководителя занимает один и тот же человек. Ильяс Нуриев: «Если система выявления ухода от налогов хорошо отлажена и не дает сбоев, можно без проблем разрешать создание компаний-«матрешек». Реальное время / realnoevremya.ru Сегодня, подчеркнул он, государство обладает всеми необходимыми цифровыми инструментами, а ФНС работает как современный аналитический центр и имеет доступ к платежным данным, структурам собственности, связям между компаниями и цепочками операций. Поэтому возвращение «матрешек», считает глава АПМСБ, — это не послабление, а логичный шаг в сторону нормализации правового поля и доверия к предпринимателям, которые действуют открыто и законно. Президент ассоциации заметил, что в 90-х годах прошлого века государство не имело возможности перекрыть лазейки для ухода от налогов, поэтому и был установлен запрет, который сейчас уже не имеет смысла: — Тогда не было электронных реестров, онлайн-банкинга, сквозной отчетности, автоматических систем контроля. Все было «на бумаге», и действительно требовались жесткие ограничения. Сегодня ситуация иная. Система стала сильнее, и государство может позволить себе быть гибче — не в ущерб фискальной дисциплине, а в интересах экономической логики. Более того, в те годы отдельным основанием для запрета была попытка сократить возможность головных компаний уклоняться от ответственности по долгам дочерних структур. Это была вынужденная мера. Сейчас прозрачность бенефициарного контроля позволяет точно установить связи и при необходимости привлечь к субсидиарной ответственности вне зависимости от числа уровней в структуре. Нуриев не усматривает в перспективе сколь-нибудь значительных бонусов от превращения бизнеса в многоуровневый. Он подчеркнул, что одним бизнесом управлять проще, чем несколькими, а создание дополнительных компаний оборачивается не экономией, а увеличением издержек, сложностей в управлении, отчетности и юридической ответственности. Такой шаг, считает он, оправдан только тогда, когда действительно есть объективные основания: новые направления, защита активов, партнерские проекты, структурирование рисков, но не ради формального снижения налоговой нагрузки — такие подходы давно себя изжили. — Дробление проводится в целях оптимизации налогообложения, а если налогообложение неотвратимо, оно теряет смысл, — говорит Ильяс Нуриев. — Если налоговые обязательства выявляются в любом случае, а искусственные схемы дробления быстро распознаются, то смысл их создания исчезает. Закон работает — и работает жестко. Поэтому сейчас задача не в том, чтобы ограничивать форму, а в том, чтобы отстаивать экономическую суть. Сейчас задача стоит не в том, чтобы ограничивать форму, а в том, чтобы отстаивать экономическую суть, считает глава АПМСП РТ. скриншот сайта Яндекс-карты Глава АПМСБ также отметил, что в настоящее время существует формальное разделение бизнеса на малый, средний и крупный по количеству оборотных денежных средств и по количеству персонала, но при этом тот или иной бизнес может переходить из одной категории в другую в зависимости от ситуации. Это деление само по себе разумное, но оно должно быть гибким и не должно превращаться в ловушку, заметил он, пояснив, что многие компании боятся перейти на следующий уровень просто потому, что за этим стоит потеря всех льгот, но не появляется новых возможностей: — Сейчас малый и средний бизнесы, в отличие от крупного, имеют некоторые преференции при налогообложении, и для сохранения этих льгот бизнес зачастую вынужден искусственно сдерживать свое развитие, что невольно сдерживает рост предпринимательства в целом. И надо либо расширять горизонты, поднимать «потолок» для средних предприятий, либо менять законы. Мы готовы следовать закону. Мы готовы быть прозрачными. Но в ответ мы хотим видеть, что государство создает условия для роста, а не только для учета. Разрешение на создание «матрешек» — это сигнал, что государство готово делать шаги навстречу. Теперь важно, чтобы эти шаги сопровождались дальнейшим обновлением всей системы — чтобы расти было не только можно, но и выгодно. В условиях санкций это особенно важно, отметил собеседник «Реального времени», потому что предприниматели вынуждены быстро адаптироваться к внешнеэкономической изоляции, переформатировать поставки, выносить чувствительные части операций за периметр, создавать новые экспортные компании, делить ответственность с партнерами, привлекать независимых инвесторов. Все это невозможно без гибкости в структуре. Разрешение на «матрешки», по мнению руководителя АПМСБ — это юридическая возможность, которая помогает бизнесу выстраивать сложные, но честные и понятные модели внутри страны, не нарушая закон, но защищая свое развитие: — Это не про уход — это про выживание, сохранение инициативы и адаптацию к новой экономической реальности. И в этом смысле норма абсолютно своевременна. «Неработающая норма исчезает из законодательства» — Как правило, на практике существует два вида холдинговых структур, — говорит директор аудиторско-консалтинговой компании «Аудэкс» Виктор Тимохин. — Легальные холдинги, где под управлением какой-то материнской компании объединены несколько организаций с различными направлениями деятельности — «дочки», «внучки» и так далее, и так называемые неформальные холдинги, в составе которых функционируют самостоятельные юридические лица, участниками которых числятся разные физические лица, которыми могут быть и номинальные фигуры, но за всеми ними стоит один теневой бенефициар. Что же касается поправки, отменяющей запрет, установленный пунктом 2 статьи 66 Гражданского кодекса РФ, принятием которой фактически выражение «не может» заменили на слово «может», то правоприменительная практика показала, что эта норма — «мертвая», считает Тимохин, поскольку через систему косвенного участия бенефициаром все равно является определенное физическое лицо. Поэтому, говорит он, норма о компаниях-«матрешках» на практике толком никогда и не применялась: — Неработающая норма исчезает из законодательства — и все. Есть такое понятие, как регуляторная гильотина. У нас имеются законы или положения отдельных законов, которые не работают, и постепенно их количество сокращают. По мнению Тимохина, отмена запрета на создание фирм-«матрешек» никак не помешает привлечь к субсидиарной ответственности их создателей, если такая необходимость возникнет. При этом, вне зависимости от наличия этой нормы в законодательстве, надо еще доказать, что они подлежат такой мере — это реально, только если доказано, что учредитель влиял на принятие решений, которые способствовали возникновению проблем у компании. Кроме того, и зменения в законодательстве и эффективный контроль и надзор со стороны налоговых органов способствуют большему пониманию владельцев бизнеса важности организационной структуры и бизнес-процессов, то есть повышению управленческих компетенций, говорит он. Например, амнистия по дроблению бизнеса в рамках налоговой реформы была организована так, чтобы добросовестные налогоплательщики, оценив масштаб своего бизнеса, могли перейти на общий режим налогообложения и перестать пользоваться преференциями, так как через несколько лет поэтапный переход на общую систему налогообложения завершится, и в дроблении бизнеса не будет особого экономического смысла. «Сейчас это не актуально» — Я не вижу смысла отменять запрет на то, чтобы общество с одним учредителем могло иметь дочернюю компанию со стопроцентным участием, — говорит управляющий партнер юридической компании «А2К Лигал» Ильдар Хабибуллин. — Понятно, что запрет был введен, чтобы создание таких компаний не приводило к сокрытию их владельцев, бенефициаров, но сейчас это не актуально, сейчас легко можно отследить всю цепочку в ЕГРЮЛ. Но запрет также снимал ряд вопросов, связанных с недобросовестными целями создания предприятий. При этом на практике особых вопросов к этой норме не возникало. Да, есть запрет, его необходимо учитывать при корпоративном планировании. С другой стороны, по мнению Хабибуллина, опасения некоторых экспертов, что с отменой запрета могут возникнуть сложности с привлечением учредителей компаний-«матрешек» к субсидиарной ответственности тоже беспочвенны, поскольку всю цепочку технически легко отследить и найти того, кто в реальности принимает решения в отношении любого ее звена. На вопрос «Реального времени» о том, что создание таких цепочек теперь откроет доступ крупным компаниям к не предназначенным для них налоговым преференциям малого и среднего бизнеса, Ильдар Хабибуллин ответил, что любое дробление бизнеса все равно попадет под прицел налоговой инспекции. — Статус МСП обеспечивает льготы на уплату взносов с той части фонда оплаты труда, которая превышает МРОТ, но, чтобы этот статус получить, надо соответствовать ряду требований, удовлетворить которые может оказаться непросто. И кроме того, у нас на уровне закона установлено, что никакая предпринимательская деятельность не может иметь целью получение налоговых выгод. То есть, если ты создал дочернее предприятие для того, чтобы получить такие выгоды, эта деятельность не будет законной. И это в конце концов приведет к налоговой проверке, доначислению налогов, пеней и штрафов. Инна Серова