Ябанджи среди чужих: бывший татарский район, крымский Тепреш и арабский язык - «История»

Авторская колонка Радифа Кашапова о татарах Анатолии. Часть седьмая Фото: Радиф Кашапов (Абдулвахит Ирден, один из экс-председателей местной организации татар, в их офисе) Заместитель главного редактора «Реального времени» Радиф Кашапов уже месяц живет в Эскишехире. Изучая жизнь турецких татар, он из Стамбула доехал до Бурсы, пожил в районе Нилюфер, перебрался в Эскишехир, посетил первую татарскую деревню, основанную в Турции. А сегодня пошел в мечеть. Проповедь по радио Мечеть Dekovil находится на проспекте Сиврихисар. В пятницу в 12.30 по всему городу начинают громко разноситься восхваления Пророка — салаваты. Своеобразное предупреждение, что через полчаса будет пятничная молитва. На нее обязан прийти каждый мусульманин, который может это сделать. Вообще, интересно, что до и после азана звучат сигналы, похожие на телефонные, так времена молитв синхронизируются. В Турции в плане религии многое централизовано. К примеру, придя в мечеть заранее, мы видим, что люди слушают не человека, а голос из радиоприемника, который, очевидно, работает во всех мечетях страны. Как и в России, преобладают старики. Есть парень с длинными волосами, который надел на голову тюбетейку, есть мужчина с серьгой. Каждый занимает место заранее, кто-то пришел со своим ковриком, а на место, куда будет попадать лоб во время земных поклонов, постелил салфетку. Хутбу, пятничную проповедь, читает молодой мулла. Он взбирается на минбар (кафедру в виде лестницы) и читает по свитку. Вспоминается, что в Татарстане тему проповеди определяет муфтият, но то, как будет донесена мысль, мулла решает сам, приводя примеры из жизни, иногда вставляя русские слова и так далее. Здесь же — все строго. При этом почти все понятно — вокабулярий проповедей у татар и турков практически одинаковый. В этот раз мулла говорил о том, почему важно заводить семью. После следует короткий полуденный намаз. На выходе стоят разнообразные нищие. Есть цыганка с детьми, есть взрослый мужчина, который демонстрирует раны на друге, безвольно повисшем у него на плече. Также собирают милостыню и в саму мечеть. Несколько человек обходит здание, чтобы поселить в «чай бахчасы» — небольшой дворик, где можно поговорить. Интересно, почему у нас таких нет? Отлично бы вписался чайный дворик, к примеру, в Галеевскую или Марджани, и всегда бы рядом с мечетью кто-то был. Возможно, дело в том, что нет у нас традиции просто так сидеть и пить чай из маленьких стаканчиков за беседой. Фото tr.foursquare.com Сели в дековиль — и на смену Я пришел, потому что мне сказали, что в Дековиле собираются татары. Мол, хоть одного казанского татарина да найдешь. Раньше они в этих краях обитали. «Дековилем», оказывается, назвали электричку, которая ходила на местный сахарный завод (это как в Казани трамваи от парка Урицкого перевозили людей до авиазаводов). Пришли рабочие на утреннюю молитву, потом сели в дековиль — и на смену. Сейчас ничего подобного нет, саму мечеть в 1960-е перестроили из кирпичной в бетонную, а название осталось. А вот татары, которые здесь и в лавках работали, и сами держали различные маленькие бизнесы, и на завод ездили, разъехались. Поднакопили денег и решили переехать из холодного (с точки зрения жителя Турции, конечно) Эскишехира в края типа Анталии. Об этом рассказывает Мунир-абый. Он родился в другой татарской деревне, Эфендикупрюсу, но потом переехал в Эскишехир. Подробно рассказывает, как ему продали лавку за 6000, причем часть денег ему дали в долг, другую часть хозяин отдал за свои кредиты его товарищу. Потом он оказался сильно должен, но в течение полугода расплатился. Эмре Йонлюер — у этой семьи несколько ювелирных магазинов. Фото: Радиф Кашапов Самая любопытная когорта местных татар — это ювелиры. Кто-то занимается золотом, кто-то серебром, некоторые делают украшения сами, другие покупают у мастеров. Ювелирные магазины найти на рынке очень легко — если остальная часть вымощена камнем, то здесь владельцы скинулись на плитку. В одном из домов на третьем этаже находится офис местной общественной организации. Придумали ее в 1992-м, а создали в 1996-м. Такой темп. Когда в 2013-м появился музей, стали чаще собираться там. Все ювелиры говорят по-турецки, но четко артикулируют, что они татары, цитируют исторические книги, могут спеть песню. Или спросить, знаем ли мы Салавата Минниханова. Не зная языка, они серьезно интересуются своим происхождением. Как и другие местные пожилые татары, Мунир-абый постоянно вставляет в речь турецкие словечки — как мы, не задумываясь, добавляем русские. Причем это одни и те же слова, получается, Мунир-абый привык так разговаривать. «Чалышырга» — работать. «Конушергә» — говорить. «Локанта» — столовая. Я постоянно возвращаюсь к теме общих слов и выясняю, что многие турецкие, которые знают все туристы, или те, что понятны татарам, — заимствованные. Merhaba, devlet, halk, kitap, millet, asker, fikir, resim, sabır, şeytan, keyf, alkol, saat, din, cumhuriyet (здравствуйте, государства, книга, нация, армия, идея, рисунок, терпение, чёрт, кайф, алкоголь, час, религия, республика) — из арабского. Teşekkür («спасибо»), pazar («рынок»), şehir («город»), düşman («враг»), bahçe («сад»), dost («друг»), can («душа»), tahta («доска»), pamuk («хлопок»), hoş («приятный»), pijama («пижама») — из персидского. И это не считая греческого, французского, английского и русского («самовар» и «шапка»). Турция — страна, в которой не удивляются другим национальностям. Хотя, конечно, когда ты говоришь, что ты «татар», думают, что ты «кырым татары». Здесь их сотни тысяч, если не миллионы. Чебурек — местная достопримечательность. Крымский Сабантуй В последний раз я ел чебурек на Тепреше. Празднуют его здесь кырымы (хотя есть он и у ногайцев), и напоминает он наш Сабан туе. В версии для диаспор. Из центра города отправляются бесплатные автобусы. В центре живет много крымских татар (есть Крымская улица и улица Гаспринского, наверное, когда-нибудь вернут его бюст, который стоял на месте трамвайных путей — кстати, дорогу построили, а трамваи все еще не пустили). В автобусе звучит и русская речь — женщина, судя по разговору, переводчица, говорит с ребенком еще и на турецком. Автобус доезжает до зоны отдыха, лесного массива, где там-сям расставлены небольшие печи для пикников. Семьи выставляют свои столы, стулья и веселятся. Сам праздник начинает с приветствия городских и районных властей, речи руководителя, также поют гимны, дети скачут в мешках. Много приезжих. Порой напоминает митинг. Обратно автобуса нет, находится рейсовый. Он заезжает на кладбище, делает там 10 остановок, попадают в пробку, потому что родственники усопшего приехали к могиле на своих машинах. Тепреш. Фото: Радиф Кашапов Между тем Эскишехир готовится к Сабантую, первый после пандемии и единственный в Турции. Сабантуй здесь, по сути, раньше не праздновали, не считая пикников на море в Стамбуле. О празднике плуга турецкие узнали от республиканских. И этому я нахожу такое объяснение: Сабантуй — не мусульманский праздник, а ехали в Турцию, спасая свою веру, явно люди убежденные, празднующие только Курбан и Ураза-байрам. Посмотрим, как выглядит всетурецкий сбор татар. Пройдет он 12 июня, и о нем я расскажу в следующей колонке. Радиф Кашапов Справка Мнение автора может не совпадать с позицией редакции «Реального времени».